Клеандров М.И. Экономическое правосудие в России: прошлое, настоящее, будущее

Глава 2. Экономическое правосудие в России до 1832 г.

В 2002 г. в России отмечался тройной юбилей: 10 лет - арбитражным судам, 80 лет - государственному арбитражу и 170 лет - коммерческим судам. Таким образом, официально специализированным на разрешении исключительно экономических (да и то - не в сегодняшнем понимании этого слова) споров в России органам в 2002 г. исполнилось лишь 170 лет, их история началась в 1832 г. Однако фактически этой дате предшествовал этап, который можно назвать, с огромной долей условности, предысторическим, и здесь хронологически он будет первым. Этот первый этап охватывает период: начало ХII в. (и даже  - эпизодически - раньше) - 1832 г.
Но в то же время хорошо известно, что функция осуществления правосудия  - любого, в том числе специализированного - органически присуща власти, является ее составной частью. Таким образом, самые первые государственные образования посредством своих властных органов уже вершили правосудие - как на территории современной России, так и во всем мире. Но и до возникновения государственных образований, в условиях первобытнообщинного строя, правосудие, в том числе посредством разрешения споров, осуществлялось носителями властных полномочий - вождем племени, в отдельных случаях совместно с "идеологическим заместителем" - шаманом. Например, племенные вожди (басилеи) в Древней Греции вершили суд басилея, обладая при этом неограниченной властью над согражданами, включая их жизни и имущество. Родоплеменное правосудие, сопровождавшееся определенными магическими и ведическими ритуалами, было органически присуще всем догосударственным образованиям последующей земной цивилизации.
Одновременно, что также хорошо известно, родоплеменное правосудие широко практиковалось и в форме "общего собрания" рода (племени), где "закоперщиком" организации судебного "заседания" и своеобразным председательствующим на нем также был вождь (старейшина) племени, и вердикт суда выносился именем рода (племени). При отсутствии "писаного права" приговоры и решения выносились на основе традиций и родоплеменных представлений о морали и справедливости. Большую роль играли и структуры религиозного толка. Например, в Древней Греции при разрешении споров часто прибегали к помощи оракулов, в Древней Руси - обращались к Перуну и т.д.
С возникновением первых из известных нам государственных образований механизм осуществления правосудия усложнился. Это проявилось в создании специальных весьма разнообразных по порядку образования, составу, структуре и формам деятельности судебных органов, в том числе и тех, которые весьма условно можно назвать третейско-судебными. Исследователи освещают формы судов в Древней Греции: ареопаг или коллегия эретов (суд аристократов в составе 51 члена под председательством царя-архонта), суд гелиастов (в состав которого, в зависимости от важности дела, входили 501, 1001, 1501 и даже 2001 судья, а председательствовали специально выбранные должностные лица - фесмофеты, наиболее компетентные для каждого конкретного дела; при этом по важнейшим делам Народное собрание Афин назначало 10 специальных обвинителей; широко использовались ораторы-синегоры, проводившие защиту, алогографы составляли для сторон речи, которые заучивались и произносились наизусть; гелиасты произносили присягу, рабы-свидетели допрашивались под пыткой и т.д.)*(42); отмечают, что функция разрешения частных споров долгое время находилась в сфере местного самоуправления в Древнем Египте, у древних германцев (где квазисудебные функции осуществлялись органами общинного самоуправления народными собраниями), в Древнем Вавилоне, у ассирийцев, во многих африканских племенах. Исключительно развитая судебная система действовала в Древнем Риме: до времен Республики судебная власть там осуществлялась царем, затем она перешла к консулам, далее - к преторам (в 336  г. до н.э.), в период Республики она была рассредоточена между Народным собранием и магистратами; в более поздний период там действовали и экстраординарные суды*(43).
Использовались в древнем мире судебные формы разрешения споров и на межгосударственном уровне, естественно - третейско-судебные, причем уже тогда закладывалось правило: третейский суд должен быть максимально посторонним для обеих спорящих сторон. Так, Гуго Гроций, со ссылкой на Ксенофонта (афинянин, 430-355 гг. до н.э.), писал, что "Кир избрал себе и ассирийскому царю третейским посредником индийского принца", а со ссылкой на Диодора Сицилийского (древнегреческий юрист I в. до н.э.) писал: "В споре между афинянами и мегарянами о Саломине были избраны трое судей - лакедемонян"*(44).
С.Л. Лазарев со ссылкой на Д.Х. Ролстона указывает, что "возможно, самым большим арбитражем... был третейский суд из шестисот членов, назначенный милетянами для разрешения спора между Спартой и Микенами. Они были избраны с помощью жребия..."*(45).
Вообще же в древнем мире роль третейских судов выполняли амфиктионии (религиозные союзы, возникающие возле святилища какого-либо особо почитаемого божества), дельфийский оракул, дружественные города, целые государства (Рим в частности, а после завоевания Римом Греции в спорах между греческими государствами - римский Сенат).
Нужно отметить и то, что третейское судопроизводство в древнем мире осуществлялось не в произвольно выбранной форме. Р. Моррис подчеркивает, что "вся процедура проводилась с самым тщательным вниманием в отношении порядка и правосудия"*(46). Впрочем, известный русский дореволюционный исследователь Л.А. Камаровский указывает, что в то время было "в большинстве случаев трудно отличить собственно третейское постановление от простого посредничества"*(47); Я. Броунли справедливо отмечает, что "практика арбитража эволюционировала как весьма сложная процедура"*(48).
И уже в древнем мире начали образовываться и действовать специализированные судебные и им подобные органы. Сама по себе история специализированных судебных и им подобных органов, действовавших в государственных образованиях на территории нашей страны и предназначавшихся для разрешения экономических (в нашем сегодняшнем понимании этого термина) споров, уходит в седую древность. Еще раньше эти структуры возникли - насколько это сегодня известно - в других государственных образованиях. Так, первые упоминания о специализированных государственных и негосударственных судах, создаваемых самими сторонами для разрешения спорных правоотношений по строго определенным государственным руководством сферам, встречаются уже в Древнем Египте и античных Афинах*(49). Т.Н. Нешатаева пишет, что споры, связанные с публичными функциями (сбор налогов, податей и т.д.), уже в то время рассматривались специальными структурами, связанными с государственной властью: в Египте судебными коллегиями из доверенных лиц фараонов, в Древней Руси князем или его "вирниками" - представителями княжеской администрации. Впервые, по ее мнению, институт разрешения частных споров с участием государственной власти в лице прокурора установился в Древнем Риме*(50). Больше того, само столь длительное - в течение трех тысяч лет существование древнеегипетского государства современные исследователи считают в значительной мере обязанным хорошо организованной деятельности судебных мест*(51).
Были подобные судебные структуры и в Древней Руси. Вообще, первое из известных упоминание о правосудии в Древней Руси содержится в первой летописи "Повести временных лет"*(52), созданной еще до пришестия варягов на Русь, и, в частности, до подписания договоров между Русью и Византией, заключенных в 911, 944 и 971  гг.
Само же упоминание слова "суд" в древнерусской истории, как указывается в современной литературе*(53), впервые встречается в Уставе князя Владимира Святославича, который относится к первым годам ХI в. Важно также (в плане понимания третьей составляющей понятия "правосудие"), что в церковных уставах Владимира I и Ярослава Мудрого содержались упоминания о том, что великие князья стали поручать вершить судопроизводство княжеским судьям, обычно это были княжеские наместники или лица, которым последние доверяли осуществлять судебные функции*(54), т.е. речь уже можно вести о профессиональных, "кадровых" судьях, судьях по должности. Наверняка единственным требованием к личности такого судьи было доверие со стороны князя.
Да и действовал такой, уже профессиональный, судья не единолично, а с помощью штата судебных работников - в Русской Правде этот штат перечисляется: мечник, вирник, доводчик, елец ("хто изымал"), и не на безвозмездной основе - размер вознаграждения за исполнение судебных функций исчислялся в твердой сумме, не зависел от суммы иска, и сами судебные пошлины рассматривались как плата судье и судейским чиновникам за судебные действия и решения дела (ст. 41 Краткой Правды и ст. 74 и 109 Пространной).
По всей видимости, первым из специализированных судов был торговый суд, точнее - специальный суд по торговым делам, во главе которого стоял тысяцкий, один из руководителей Новгородской республики; упоминание о нем встречается в договорной грамоте конца ХII в. Новгорода с Готландом. Таково мнение С.М. Казанцева*(55) со ссылкой на немецкого историка И. Лойшнера и российского историка О.В.  Мартышина*(56).
Правда, одна из функций древнерусского торгового суда, давно уже в задачи экономического правосудия не входящая, провозглашалась в Уставе о церковных судах князя Владимира Святославича, датируемого 996-1011 гг., где епископу поручалось наблюдение за правильностью мер и весов... "Се же искони поручено Богом святителем и епископам их городские и торговые всякие мерила, епуды, извесы, ставили от Бога како искони установлено епископу блюсти бес пакости, ни умалити, ни увеличити...")*(57).
Во всяком случае, в древнейшем правовом источнике Руси - Русской Правде, ни в ее краткой редакции, созданной князем Ярославом Владимировичем Мудрым, ни в ее пространной редакции, созданной по повелению киевского великого князя Владимира Мономаха (не ранее 1113 г.), какого-либо текста, который можно было бы истолковать как что-то относящееся к экономическому правосудию - ни в материально-, ни в процессуально-правовом понимании - нет. За исключением некоторых институтов конкурсного права, применявшихся в процедуре банкротства (ст. 69 и 133 Русской Правды)*(58). В то же время именно в Русской Правде (ст. 21) и в Псковской судной грамоте (ст. 62) упоминается понятие "истец". Это понятие разбирает, в частности, В.В. Момотов*(59): он отмечает, что, по мнению Н. Дювернуа*(60), происхождение слова "истец" тесно связано с материальностью первоначальных юридических представлений о лице, как бы отыскивающем вещь. Но, полагает В.В. Момотов, этимология древнерусского слова "искать", или "иск", не связана с отысканием вещи - буквально "искать" переводится как "домогаться чего-либо"*(61), что делает возможным предположение о том, что истец - это лицо, которое через суд домогается истины, торжества правды и справедливости, а не буквально "лицо, отыскивающее утраченную из обладания вещь". Любопытно, что именно в ст. 15 Русской Правды упоминается общинный суд, говорится о необходимости для истца пойти "на извод перед 12 человеками", но, как отмечается в литературе*(62), в более поздних редакциях Русской Правды суд в таком составе больше не фигурирует.
Вместе с тем в диссертационном исследовании А.М. Гребенцова история хозяйственной юрисдикции в России, которую диссертант определил как "деятельность специализированных органов судебной власти по рассмотрению и разрешению юридических дел, возникающих в связи с осуществлением предпринимательской деятельности и (или) непосредственно с ней связанных", начинается с ХV в.*(63) Правда, в вышедшей на год позже монографии этого автора говорится уже о XII в.*(64).
В целом же в отечественной правовой литературе, в том числе учебной*(65), укрепилась точка зрения, согласно которой первое упоминание о существовании особых торговых судов для торгового сословия в России имело место в 1135 г. Речь идет об Уставной грамоте новгородского князя Всеволода Мстиславича, которую тот дал церкви Святого Иоанна Предтечи (в приходе этой церкви образовалось цеховое объединение так называемого Иванского купечества"), которая известна под названием "Рукописание" князя Всеволода Мстиславича и в которой предписывалось создать выборную администрацию по торговым делам и "управляти всякие дела Иванская, и торговая, и гостинная, и суд торговый"*(66). Сам же торговый суд состоял из тысяцкого (представителя работников, избираемых "черные люди" и "житьи люди") и двух старост - представителей купцов, ими же избираемых, так что по форме этот суд был больше третейским, чем государственным.
В то же время в деятельность этого суда не могли вмешиваться посадник и бояре, поскольку это компетенция тысяцкого и самих купцов*(67). Но при этом Г.В. Демченко считает, что торговый суд в указанной грамоте назван лишь как указание на применение к Иванскому купечеству обычного общеизвестного установления*(68). Однако С.М. Казанцев, опираясь на анализ текста "Рукописания", проведенный А.А. Зиминым и В.Л. Яниным, полагает, что названный памятник права относится в дошедшем до нас виде к концу ХIV в. Но как бы то ни было, этот суд действовал, больше того, для решения споров между новгородскими и немецкими гостями по договору между Новгородом и Ганзой был учрежден смешанный суд из русских и немецких представителей*(69). Да и само новгородское вече могло, как указывается в современной литературе*(70), выступать и в качестве арбитражного суда в конфликте между представителями исполнительной власти, как это было в споре между князем Святославом и посадником Твердиславом в 1218 г., результатом чего стало сохранение последним своей должности (здесь налицо "вертикальный" спор, но была ли у него экономическая подоплека?).
Позднее о судах торговых в России говорилось и в Уставной Белозерской грамоте 1488 г.; в Уставной грамоте князя Александра, данной Смоленской земле в 1505 г.; в Псковской грамоте 1397-1467 гг. и т.д.
С другой стороны, в Судебнике Ивана III (Великокняжеском судебнике), составленном в 1497 г., торговые суды (или иные - в плане рассматриваемой проблемы) не упоминаются, хотя, по мнению специалистов, этот документ "содержит важнейшие основополагающие положения, отражающие фактически крупную судейскую реформу"*(71). Фактически это был первый в России кодекс правовых норм общегосударственного значения с подробным описанием единых норм ведения следствия и суда, уголовной и гражданской ответственности, организации центрального и местного судопроизводства, возлагавшегося на бояр, окольничих и их дьяков (все суды делились на государственные; духовные, т.е. церковные; вотчинные и помещичьи; в свою очередь, государственные подразделялись на центральные и местные, при этом к центральным судам относились: великокняжеский суд, боярская дума, бояре, ведающие отдельными отраслями дворцового управления, и приказные судьи, осуществляющие судебные полномочия в той или иной сфере; состав же вотчинных и помещичьих судов, где, в частности, разрешались гражданские тяжбы, не был единоличным - помещики и вотчинники судили людей, живущих в их поместьях и вотчинах, только в присутствии "лучших людей": сотских, старост, выборных "судных мужей")*(72), с ведением протокола (судного списка), принятием приговора (правовой грамоты) и т.д. Весьма любопытна ст. 19 Судебника 1497 г., согласно которой решение, вынесенное судьей без подлежащего разбора в суде, признается недействительным, и ответчику возвращается все взысканное с него, но судья при этом ответственности не несет, а истец вправе передать дело на новое судебное рассмотрение*(73). С принятием нового ("царского") Судебника 1550 г., как и Судебника 1589 г., пространной редакции, Сводного судебника 1606 г. и других положение дел в рамках рассматриваемой проблемы  - не изменилось, лишь были более упорядочены статьи о правилах перехода крестьян и т.п., хотя детальных разночтений, не относящихся к нашей теме, имеется множество.
Иначе обстояло дело с третейским экономическим правосудием. Н.А.  Заозерский отмечает существование трех форм древнерусского третейского суда:
а) третейский суд с суперарбитром, которым нередко был митрополит;
б) третейский суд без суперарбитра, состоявший из нескольких лиц, во главе которых был игумен, а нередко весь корпус третейского суда состоял из игумена с братией;
в) мировой ряд - форма окончания спора полюбовным соглашением при участии "рядцев и послухов"*(74).
Одновременно процесс формирования торговых третейских судов шел и на территории современной Беларуси (как отмечает А.В. Коробейников*(75), первое письменное упоминание о третейских судах содержится в ст.  33 Договора Смоленского, Витебского и Полоцкого княжеств с Ригой, готландской землей и немецкими городами 1229 г. Далее автор пишет, что в период IХ (? М.К.) - ХV вв. третейское судопроизводство в Беларуси было широко развито, особенно в больших городах, регламентировалось обычным русским правом и заимствованным обычным немецким, при этом компетенция третейского суда постоянно ограничивалась властью суверена); в средневековой Европе они состояли в основном также из местных купцов, но при рассмотрении споров с участием иностранных купцов в состав судейской коллегии включались - по согласованию  - и иностранные купцы; в случае создания гильдий купцов суды создавались при гильдиях. Роль третейских судей при разрешении торговых и тому подобных дел и споров в средние века в Европе играли Папа Римский, высшее духовенство, юридические факультеты университетов, парламенты, императоры, консулы и частные лица.
Т.Н. Нешатаева на основе историко-теоретического анализа экономической специализации в судах европейских государств пишет, что специализация судов в разных государствах Европы не была синхронной и одинаковой, этот процесс протекал там достаточно неравномерно*(76).
С.Ф. Афанасьев и А.И. Зайцев, со ссылкой на работу Е.В. Васьковского*(77), отмечают, что в средние века специализированные суды то выделялись из системы судов общей юрисдикции, то вновь сливались с "общими судами": например, в средневековье специализированные суды широко использовались во Франции, Италии и Испании, и наоборот, институт специализированных судов практически полностью отсутствовал в Англии и Голландии*(78).
На Руси же при царе Иване Грозном по ходатайству общин с 1552  г. почти повсеместно стали замещаться должности кормленщиков-наместников и волостелей выборными "излюбленными" судьями. Излюбленные старосты были крестьянскими судьями и, как отмечает В. Дрожжин*(79), несли службу безвозмездно; они назывались также "излюбленными" судьями, земскими судьями, мирскими выборными или просто выборными судьями и судейками. По некоторым параметрам "излюбленных" судей России эпохи Ивана Грозного можно отнести к категории государственных судей уровня мирового судьи, но все-таки по своей роли и функциям они походили на третейских судей в классическом понимании третейского суда. Впрочем, в юридической литературе*(80) отмечается, что институт третейского суда, имевший много схожего с аналогичным институтом римского права, был известен Древней Руси, но впоследствии, в VIII-ХIХ вв., третейское разбирательство на Руси по ряду причин не получило такого широкого распространения, как в Западной Европе. Тут важно отметить, что уже в средние века на Руси функции третейского судьи выполняли исключительно физические лица.
И в настоящее же время третейскими судьями третейских судов всех видов могут быть исключительно физические лица; если же в арбитражных оговорках речь идет о третейских судах - организациях, то ясно, что они лишь организуют третейское разбирательство спора, но сам спор в любом случае разбирает состав третейских судей - один или несколько (нечетное число) третейских судей.
Другие исследователи говорят об ином - о том, что в средние века эта форма разрешения споров была широко распространена и в нашей стране. Так, Е.М. Цыганова в своей монографии*(81) со ссылкой на работы ряда дореволюционных русских ученых, в том числе на Н.А. Заозерского*(82), отмечает, что еще в Ипатьевской летописи 1169 г. содержатся сведения о деле, которое рассматривалось по правилам третейского разбирательства, и что на Руси наиболее распространенной была форма договорного разрешения споров при посредстве третейского суда; более того, до пришествия варягов эта форма разрешения споров была единственной. В этой монографии указывается, что на Руси сложилось несколько форм третейского суда...
а) "игуменский" - третейский суд, состоящий из нескольких лиц (братиев) во главе с игуменом;
б) "митрополитский" - третейский суд с суперарбитром (как правило, митрополитом);
в) суд "мирового ряда" - здесь "полюбовное соглашение" совершалось с участием "рядцев и послухов", а практически единственным требованием к самому судье было отнесение его к числу "добрых людей", хотя в ряде случаев могли встречаться и дополнительные условия, например быть "своим" ("из нашей Отчизны", а не из чужих).
Определенный сегмент механизма экономического правосудия можно усмотреть в "царском" Судебнике 1550 г., который, впрочем, в современной литературе характеризуется как неразрывно связывающий судебные функции с управленческими (административными) - губные старосты, в частности, помимо судебных дел решали вопросы, связанные с землеустройством; земские старосты контролировали сбор прямых и косвенных налогов и таможенных пошлин и т.д.*(83). Этот Судебник регулировал судебное разрешение споров холоповладельцев о принадлежности холопов; содержал нормы гражданского судопроизводства по делам, связанным с землевладением, среди которых особое место занимало право выкупа родовых вотчин (ст. 85); подробно регулировал основания для потери права выкупа вотчины, оформления купчих, закладных, обмена родовых владений и др.; содержал статью об ответственности сторон при совершении торговой сделки (ст. 93) и о заключении договоров купли-продажи лошадей (ст. 94-96); решал вопрос о долевой и солидарной ответственности (ст. 20, 21); определял систему доказательств в гражданских спорах, например разрешал использовать свидетельские показания при отсутствии у истца долговой расписки по заемному обязательству (ст. 15); регулировал порядок рассмотрения споров между иностранцами и жителями Русского государства.
В плане рассматриваемой проблемы определенный интерес представляют и такие акты, как Уложение о порядке производства по заемным и иным делам от 17 ноября 1628 г.*(84), Указ о подсудности исков, не превышающих 10 рублей, воеводам украинских городов и перенесении в Москву дел по более крупным искам, принятый не позднее 17 июня 1639 г.*(85), Указ об обязательности документального подтверждения исков от 23 февраля 1648 г.*(86), Указ о суде по кабалам от 25 июля 1646 г.*(87), Указы: о ведении судебных разбирательств по холопным делам в соответствии с нормами, действовавшими до Московского разорения, о предъявлении исков о кражах холопами господского имущества одновременно с иском об их бегстве 1623-1624 гг.*(88), Грамота воеводам "О сборе пошлин по решенным делам по присылке оных в разряд" от 30 июля 1651 г.*(89) и т.д.
Первую попытку создать постоянно действующий суд для купечества в России предпринял в 1667 г. царь Алексей Михайлович. Особые таможенные суды (в г. Архангельске и др.), состоящие из "лучших торговых людей", как и специальный судебный приказ по торговым делам, были утверждены по Новоторговому уставу в 1667 г. и действовали до принятия Таможенного устава 1727 г. Вместе с тем надо отметить, что и в Соборном уложении 1649 г., в его главе ХI содержались детальные указания о судебном порядке разрешения спорных вопросов по поводу владения земельными наделами и крестьянами. Да и действовавшие в ХV-ХVI вв. на Руси холопии, ямские, аптекарские и иные судные приказы в определенной мере можно назвать специализированными судебными органами, рассматривавшими и разрешавшими гражданско-правовые споры в зависимости от субъектного состава их участников и от предмета спора.
Новоторговый устав, утвержденный 22 апреля 1667 г., составленный главой Посольского приказа А.Л. Ордин-Нащокиным, интересен - в плане рассматриваемой темы - не только тем, что создал, по существу, единый специализированный Купеческий приказ, который "давал бы купеческим людям управу", не заставляя их "волочиться по многим приказам" (ст. 89), т.е. вводил специальную систему судов, которая должна была вести судопроизводство по всем делам, связанным с внешней и внутренней торговлей и обстоятельствами, ей сопутствующими*(90), но и тем (это уже спор "вертикальный"), что ввел правило, в целях борьбы со злоупотреблениями таможенных чиновников и служб, осуществляющих перевозку товаров ("извоз"), предписывающее по всем жалобам на действия таможенных чиновников и "извозчиков товаров" "давати суд и полную управу на Москве и по городам таможенным головам" (ст. 91).
В русле рассматриваемой проблемы можно назвать здесь такие процессуальные акты, как судные статьи "О порядке судопроизводства проестей и волокит" от 11 ноября 1685 (7193) г.*(91) и фактически уточняющий Именной указ с боярским приговором "О невзятии с дворцовых и волостных крестьян и дворовых нижних людей по судным делам проестей и волокит" от 5 марта 1686 г.*(92).
Небезынтересно отметить и то важное обстоятельство, что осуществляющие экономическое правосудие - в пределах своих полномочий третейские суды того времени действовали на базе достаточно развитого законодательства соответствующего периода. Г.В. Севастьянов и В.Н. Тарасов отмечают, что только в период с 1734 по 1831 г. в России было принято более 20 законодательных актов, регламентирующих возможность рассмотрения и разрешения споров по справедливости и принятым обычаям в третейских судах, процедуру их создания и порядок функционирования*(93). Значительный интерес в этом плане представляет Соборное Уложение 1649 г., в гл. ХV которого помещен отдельный раздел "О третейском суду". Начинается он так: "А буде кто истец и ответчик, поговоря межь собою полюбовно, пойдут на суд перед третьих, и дадут на себя третьим своим запись, что им их третейскаго приговору слушати, а буде они третейскаго приговору не станут слушати, и на них взяти государева пеня, что государь укажет, да третьим бесчестье..."*(94).
Следует указать и на то, что экономическое правосудие в России в рассматриваемый период осуществляло - естественно, в ограниченных пределах - церковное правосудие. В литературе отмечается, что можно, вероятно, говорить о церковном суде, начиная с принятия Владимиром I Церковного устава, которым был определен статус церковной организации в стране, источники ее существования и право церковно-монастырской организации на отправление судебных функций, объем компетенции и круг субъектов, подлежащих церковной юрисдикции*(95). М.А. Чельцов-Бебутов отмечает, что о наличии судебных полномочий у чинов церковных говорилось в Уставе князя Владимира Святославича (998-1015 гг.) "О детятинах, судах и людях церковных" и в Уставе князя Ярослава Мудрого "О церковных судах", созданном в 1051-1054  гг., а также в более позднем "Правосудии митрополичье", относящемся к ХIII-ХIV вв. (где в ст. 38 прямо говорилось об иммунитете церкви: "Что ся дееть в монастырях ли в монастырских людях, да не вступаеться князь ли властелин: то ведает их епископ"); и полагает, что представители церкви обладали судебными полномочиями двоякого рода: они являлись, во-первых, судьями-вотчинниками, которым были подсудны все дела их подданных, во-вторых, к юрисдикции высших представителей церкви митрополитов и игуменов были отнесены дела, затрагивающие непосредственно имущественные интересы церкви*(96).
После учреждения на Руси патриаршества в 1589 г. вся деятельность церковно-судебных учреждений, юрисдикция которых распространялась и на гражданские дела (церковь была весьма значительным субъектом права собственности, и ее доля в экономике России была значительна), возглавлялась Патриаршим приказом, а позднее - Монастырским приказом. При этом в Монастырском приказе все должности занимали светские лица, назначаемые царем. Правда, позже ситуация изменилась. На рубеже ХVIII-ХIХ вв. курс церковного права читался в Императорском Московском университете, и статус церковного суда, как и основы его деятельности, был частью этого предмета. В отношении наказаний, имевшихся в распоряжении церковного суда, важно отметить, что "ни одно, даже самое крайнее наказание церковное не может быть исключительно карой преступника, т.е. воздаянием злом за зло. Церковь должна подчинять преступную человеческую волю закону Божию, исправлять ее, а не уничтожать". Церковные наказания сводились к лишению некоторых, а то и всех благ, находящихся в исключительном распоряжении церкви, включая отлучение от церкви и так называемое великое отлучение - анафему. По выражению Петра I: "Через анафему человек делается подобно убиенному, а отлучением ...подобен есть взятому под арест".
Специализированные на осуществлении экономического правосудия суды большое развитие получили при Петре I. Сам же период царствования Петра I в этом плане отличался своеобразием: Г.В. Вернадский, крупный отечественный историк-эмигрант, отмечает, что в качестве председателя Сената государь номинально стоял непосредственно во главе и судебной власти (именем Его Императорского Величества в течение всего периода постановлялись судебные приговоры)*(97); при этом Петр I стремился устранить от себя судебную деятельность помимо Сената - Указ 1714 г. разрешил подавать жалобы по судебным делам лично государю лишь в том случае, если Сенат в установленный шестимесячный срок не решит дела. Указом 1718 г. подача жалобы на Сенат каралась смертной казнью. Указ подробно мотивировал это требование, призывая "не докучать своими обидами государю, понеже он одна персона есть и та толиками воинскими и прочими несносными трудами объята". Однако после Петра I Верховный Тайный Собор стал принимать "не предерзостные" жалобы на Сенат, а в 1730 г. была учреждена особая должность рекетмейстера при высочайшем дворе для принятия жалоб на Сенат; при Екатерине II для принятия жалоб на высочайшее имя были назначены уже три лица и т.д.
С.М. Казанцев, опираясь на мнение Г.А. Немирова*(98) и Г.Ф. Шершеневича*(99), относит созданные в тот период ратуши и магистраты к числу городских сословных торговых судов, как и возникшую в 1717 г. Коммерц-коллегию, но в еще большей мере, как он полагает, к числу торговых относились созданные Новоторговым уставом при Петре I таможенные суды, которые при Екатерине I и Петре II получили значительное расширение своей компетенции в связи с тем, что они превратились в единственную судебную инстанцию, которая рассматривала дела в упрощенном судопроизводстве, в то время как во всех других судах, включая ратуши и магистраты, судопроизводство велось письменное в соответствии с Уложением 1649 г. и Указом Петра I "О форме суда" 1723 г.*(100).
Уместно отметить, что этот указ появился не на пустом месте - ему предшествовал, в частности, Указ из Юстиц-коллегии в Расправную палату от 20 января 1719 г. "О порядке судопроизводства по спорным делам"*(101), именной Указ, объявленный из Юстиц-коллегии от 4 мая 1720 г. "О переносе дел по апелляциям из нижних в высшие инстанции и об отводах тяжущимися судей по подозрениям"*(102), Регламент или Устав Главного магистрата от 16 января 1721 г.*(103) и др. Такое положение названных судов вскоре было легитимировано  - 26 августа 1727 г. Сенатским указом был утвержден Устав о таможенном словесном суде*(104), и в соответствии с этим указом при ратушах и таможнях создавались суды, в которых, в отличие от других судов, действовавших на основании Указа о форме суда 1723 г., должны были вершить "суд таможенный по словесным прошениям, а не по челобитным"*(105). В литературе подчеркивается, что регламентирование порядка подготовки торговых дел в магистратах, ратушах и словесных судах, учрежденных на территории Российской империи, происходило посредством Указа о форме суда 1723 г., Устава о таможенном суде 1727 г. на ограниченной территории империи*(106).
В царствование Петра I в 1699 г. в Москве была учреждена Бурмистрская палата, обладавшая торговой юрисдикцией*(107), в 1719 г. создана Коммерц-коллегия, ведающая торговыми и вексельными делами, а с 1721 г. появился Главный магистрат, судивший торговые дела, к которым относились также налоговые, таможенные и другие дела. В тот период магистратам были подсудны, как отмечается в современной юридической литературе, купцы и ремесленники по всем гражданским и уголовным делам, кроме "великих государственных преступлений"*(108). А в случае тяжбы лица, подведомственного магистрату, с посторонним лицом суд проводился магистратом совместно с надворным судом, при этом президентом такого специального суда должен был быть представитель купеческого сословия. Если же истец был из купеческого сословия, то тогда председательствующим на процесс назначался член надворного суда. О причинах учреждения специального Таможенного суда в преамбуле Указа от 14 мая 1832 г. об учреждении коммерческих судов указывалось: "По особенному свойству спорных торговых дел еще в 1727 г. признано было полезным издать для производства их особенное постановление под именем Устава суда таможенного. Впоследствии действие сего Устава изменилось, и тяжбы сего рода, будучи отнесены частью к ведомству магистров, частью же надворных судов, вместо прежней, свойственной им формы, стали подчинены правилам общего судопроизводства".
Как отмечает А.М. Гребенцов, на основании Устава 1727 г. рассматривались следующие дела: из отношений купли-продажи (неоплата товара, непередача товара, отказ в приемке товара, ненадлежащее качество товара); из отношений займа (невозвращение денежных средств); из отношений хранения; из отношений аренды имущества для торговых людей; из отношений перевозки (непоставка товара, неоплата услуг перевозчика); другие дела, касающиеся купечества*(109). Очевидно, что здесь речь идет уже об экономическом правосудии в большей мере, чем на более ранних стадиях развития российской государственности, несмотря на то, что, как пишет А.М. Гребенцов, подведомственные словесному суду дела ограничивались частноправовой сферой, а дела публичного характера в сфере хозяйственной деятельности (уплата различных сборов, пошлин государству) не подпадали под действие Устава 1727 г. и разрешались соответствующими административными органами.
Таможенный устав от 1 декабря 1727 г. содержал специальную гл. VIII "О суде и о хранении купцов от обид на ярмарках", которой предписывалось, в частности: "На ярмарках, для разбирания случающихся между купечеством споров, иметь суд словесный и для него Главному магистрату определять из ближних к тем ярмаркам городов из Магистратских или Ратушских членов по одному, да из купечества выборных по два человека заблаговременно..."*(110). Здесь прямо напрашивается аналогия с арбитражами ярмаркомов 1970-1980 гг., создаваемых на период проведения оптовых ярмарок чуть ли не на всем пространстве СССР.
В тот же исторический период - в ХVIII в. - имела место судебная, точнее, приказная специализация разрешения земельных споров. Вначале действовал Поместный приказ, разрешающий споры между землевладельцами, а с ликвидацией поместного землевладения ему на смену пришла Вотчинная коллегия, разбирающая земельно-правовые коллизии.
Своеобразной и интересной была сложившаяся в России уже к середине ХVIII в. особая подсудность для "ученого сословия". В силу законодательства того времени (Указы 1755-1757 гг.) Университет состоял в непосредственной подсудности Правительствующего сената, а лица "учебного ведомства" (профессора университета, учителя двух московских гимназий и все студенты) по "делам, относящимся к их профессиональным обязанностям и занятиям", не могли быть привлечены к гражданскому суду без согласования с куратором и директором университета. Позднее, на основе Высочайше утвержденного Устава Императорского Дерптского университета от 4 июня 1820 г.*(111), университет сам получил статус своеобразного суда, причем несколькоинстанционного: "Университет производит всякую судебную расправу, Высочайше ему предоставленную, в первой инстанции посредством Ректора, во второй посредством Университетского Суда, а в третьей и последней посредством апелляционной и ревизионной инстанций" (ст. 149). Впрочем, и до этого акта университеты выступили в роли специальных судебных органов*(112), причем в основном (ситуация, естественно, с течением времени колебалась) решения высшего судебного органа Университета (его Совета) были окончательными во многих случаях, в частности при спорах с ценой иска до 500 руб.
Изданная 10 августа 1766 г. Главным магистратом инструкция определяла состав словесных судов в лице двух выборных от купечества со сроком исполнения судебных обязанностей в один год; словесному суду предписывалось в "устной форме" и в присутствии свидетелей содействовать примирению тяжебных сторон, а также способствовать своевременному выполнению сторонами контрактных обязательств и подлежащей уплаты взимаемых торговых пошлин, при этом в случае неудовлетворительного исхода потерпевшая сторона обладала правом опротестовать судебное решение в соответствующем магистрате*(113). Вменение в юрисдикцию словесного суда рассмотрения дел, связанных с уплатой торговых пошлин, означало расширение подведомственности этому суду дел экономического спектра.
В 70-х гг. ХVIII в. в России началась подготовка юристов, могущих эффективно работать в судах разных уровней*(114). Фактически основоположником этого дела был известный русский юрист, профессор русского права Московского университета С.Е. Десницкий, создавший и возглавивший в этом университете кафедру практического законоведения. Небезынтересны его мысли о том, "в каком знании и науках судьи искусны должны быть". С.Е. Десницкий писал: "Искусство и знание, наподобное судий, зависит: 1) От свойственности его рассуждений о том, что добрым и худым слывет в свете. 2) Такое его знание непременно еще больше усугублено может быть из учения премногих примеров судебных дел: ...Посему следует, чтоб судьи до вступления на такую должность довольно управлялися в нравоучительной философии, натуральной юриспруденции, в римских знаниях, и, кроме сих наук, они должны подробно знать и искусно толковать законы своего отечества..."*(115).
Структурировалась судебная власть в рассматриваемый период и на окраинах России, в частности в Сибири. Так, Устав об управлении инородцами 1822 г. приравнял оседлых инородцев, занимавшихся земледелием и торговлей, "в области судебных прав и обязанностей к сословиям государственных крестьян, мещан и купечеству", предусмотрел распространение на них "Сибирского Учреждения" 1822  г., закрепившего общий для русского и коренного населения порядок организации судебных присутственных мест. Судебные органы для отправления правосудия среди "кочующих инородцев" предлагалось организовать по трехступенчатой системе: родового управления (староста и его помощники из "почетных" родовичей вершили судебные тяжбы и мелкие уголовные дела членов стойбища, объединявшего не менее 15 семейств); инородной управы (голова, письмоводитель и два заседателя рассматривали конфликты и судебные споры, возникавшие между представителями различных стойбищ, а также дела, поступавшие в апелляционном порядке из родовых управлений); и степной думы (подвергала под руководством "главного родоначальника, голов и заседателей" обжалованию "определения" инородных управ и отправлявшая на правах первой инстанции правосудие по делам, затрагивавшим интересы разных родов)*(116).
Но в целом экономическое правосудие в России до 1831 г. было чрезвычайно размытым, как и вся судебная система страны: существовало огромное количество различных специализированных судебных учреждений, компетенция которых в большинстве случаев оставалась неясной и неопределенной, поскольку одновременно в судебную систему, например, входили ратуши, магистраты, сословные и надворные суды*(117), и только в рамках гражданского процесса функционировали один общий, четыре главных и 16 особенных порядков судопроизводств по гражданским делам*(118). Вообще же, в период царствования Петра II и Екатерины II, как отмечают современные исследователи, судоустройство характеризуется нестабильностью: упраздняются старые и возникают новые судебные структуры, с последующим возвращением к старым судебным установлениям*(119).
К тому же, как отмечает С.М. Казанцев, в конце ХVIII в. словесные суды превратились в суды по незначительным гражданским делам*(120). Были, конечно, и "отвлетвления" от этого процесса, например, в функции вновь открытой в 1796 г. Коммерц-коллегии входил разбор тяжебных дел между английскими купцами, приплывшими в Россию. Но в целом вектор движения словесных судов был именно таким. В определенной мере по этой причине развитие получили третейские суды, причем, что характерно, их "узаконение" шло в векторе тех судов, которые осуществляли экономическое правосудие. Как отмечал А.И. Вицын, узаконенные третейские суды в тот период делились на три категории:
а) по отношению к местностям (Устав 1827 г. для управления ногайцами и другими магометанами);
б) по соображению рода дел (при учреждении страховых компаний предписывалось разбирательство третейским судом споров, возникающих по делам обществ и компаний);
в) по отношению к сословиям*(121).
15 апреля 1831 г. императором Николаем I было утверждено Положение о третейском суде Российской империи*(122), в силу которого этот суд предназначался для разбора споров между членами товариществ и вообще споров по делам акционерных компаний, как между самими акционерами, так и между компаниями и лицами посторонними. Производство дел в таких узаконенных третейских судах должно было вестись по правилам и обычаям, принятым в торговой практике. Важно, что на решение узаконенного третейского суда допускалась апелляция, подаваемая во вторую инстанцию суда.
За основу этого Положения о третейском суде были взяты: статья "О третейском суде" Соборного уложения 1649 г. и Таможенный устав императора Петра II. Само же Положение отменило все предыдущие акты, регулирующие создание и деятельность третейских судов, и оно, предназначавшееся в том числе для решения корпоративных споров, споров в сфере коммерции и т.д., целиком было включено в Свод законов Российской империи 1833 г. и с некоторыми дополнениями в его переиздания 1842 и 1857 гг.
Как отмечает С.М. Кудряшов со ссылкой на свидетельство А.И. Вицына, к добровольному третейскому суду никто не обращался, узаконенный же третейский суд был невыносимой тяжестью не только для сторон, но нередко и для судей - обыкновенно в посредники назначались канцелярские чиновники правительственного суда, и они не могли отказаться от этой повинности*(123). В конце концов узаконенный третейский суд выродился в средство тяжелой и бесконечной волокиты; судебная же реформа 1864 г. его отменила и в Уставе гражданского судопроизводства сохранила только добровольный третейский суд.
Таким образом, можно сказать, что в начале ХIХ в. в России созрели объективные предпосылки для создания публичного государственного суда, осуществляющего экономическое правосудие. К этому времени само судопроизводство по делам, которые можно - условно - отнести к экономическим, подразделялось на вотчинное (споры о праве собственности на землю; споры о деревнях; споры о дворовых людях и крестьянах; споры о праве собственности на движимое имущество; споры о сохах, мельницах и т.п.), исковое (тяжбы по неисполненным договорам и обязательствам, по взиманиям за нарушения разного рода прав - обиды, ущербы, убытки и самоуправные завладевания)*(124) и некоторые иные. В принципе началу возникновения коммерческих судов в России, но вне централизованной системы и без общегосударственных правовых предписаний, послужило создание такого суда в Одессе, устав которого был утвержден указом императора 10 марта 1808 г. Первоначально этот суд состоял из назначаемых правительством чиновников и избираемых купечеством судей, но с 1827 г. все судьи этого суда стали избираться из купцов*(125); затем коммерческие суды были образованы в 1818  г. в Таганроге, в 1819 г. в Феодосии, в 1820 г. в Архангельске, в 1824 г. в Измаиле и действовали по этому же уставу*(126).
В юрисдикцию Одесского коммерческого суда входило рассмотрение дел как искового, так и особого производства. Первое составляли споры торговые: о строительстве, покупке, починке и найме кораблей; маклерские, вексельные и банкирские; с цеховыми ремесленниками по вопросам торговли; второе - о торговой несостоятельности и внешнем управлении. Такому суду предоставлялось право окончательного решения дел при цене иска до 500 руб., по остальным делам могла быть подана апелляция в Сенат. Сам суд состоял, как правило, из председателя, четырех членов, избираемых купечеством из своей среды, одного юрисконсульта, выступающего в роли секретаря суда, он же - докладчик по делам, и состоящего при суде прокурора. Имелся у суда и аппарат. Компетенция коммерческого суда 23 февраля 1824  г. была дополнена Высочайше утвержденной дополнительной статьей к Уставу Коммерческого суда для Одессы*(127), и было установлено (ст. 4), что "Коммерческому суду во всяком случае подведомы иски несостоятельных купцов, как живущих, так и торгующих в том Градоначальстве, кому он принадлежит, даже тогда, когда бы купцы эти были дворянского сословия. Иски другого звания несостоятельных лиц принадлежат также тогда разбору этого Суда, когда они происходят из торговых их оборотов, в противном же случае Коммерческий суд, не вступая в разбирательство оных, отсылает их в Судебное место, которому несостоятельный подведом по его званию".
Кроме того, как отмечает С.М. Казанцев, до судебной реформы у коммерческого суда были и другие функции: сиротского суда (опека и попечительство), нотариата и надзора за деятельностью торговых агентов*(128). Финансирование же этого суда осуществлялось по двум каналам: из госбюджета по ведомству министерства юстиции на одну треть и из доходов города - на две трети.
Кроме Одесского и нескольких иных коммерческих судов в России в начале ХIХ в. экономическое правосудие - отчасти, разумеется  осуществлял и особый судебный орган при Министерстве финансов  - Горный суд*(129). Его подсудность составляли спорные исковые дела в отношении казенной и частной собственности. Точнее, в Именном указе "Высочайше утвержденный доклад Министра финансов в проект Горного Уложения", данном Сенату 13 июля 1806 г., было сказано: "Судные дела предоставляются Горному Правлению по тем только предметам, которые посредственно или непосредственно имеют влияние на горное и заводское дело"*(130). Таким образом выделялся предмет судопроизводства - наличие отношения к горному и заводскому делу. Само Горное ведомство было разделено на пять округов, и роль низшей судебной инстанции по "горным" делам исполняли нижние сословные суды, дополняемые в таких процессах "особенными горными членами" - эти суды рассматривали дела при цене иска до 100 руб. Примечательно, что названный Именной указ много внимания уделял распределению компетенции судных мест по горным делам с учетом судебных правомочий ратуш, городовых магистратов и уездных судов, причем там (ст. 25) прямо говорилось: "В Уездные Суды, Магистраты и Ратуши, где будут производиться дела горные, относящиеся до заводских людей, до заводов и их принадлежности, определяются к заседанию Горные Члены".
Резюмируя, можно сказать, что экономическое правосудие на Руси и в России до 1832 г. носило - в содержательном и процессуально-процедурном планах - эклектический характер, было несистемным, состояло - на разных этапах и в разных местностях - из самых разнообразных  - по организационной форме, источникам финансирования, порядку формирования судейского состава, способам функционирования, предмету деятельности, характеру разрешаемых дел, объему содержательной компетенции и пр. - государственных, государственно-третейских и третейских судов с весьма пестрым составом судей и других лиц, непосредственно осуществляющих правосудие, и т.д. Впрочем, сама  - во всем своем многообразии и в совокупности - судебная система Руси и России этого периода была такой же, мягко говоря, нестройной.
Но, с другой стороны, и содержательно, и структурно, и процессуально-процедурно экономическое правосудие в нашей стране в тот период в целом развивалось, и достаточно динамично, хотя не всегда последовательно. Причем развивалось по всем городам и весям страны, где имело место развитие экономики, а не только в центральных городах.
Например, в 1822 г., как пишет О.А. Авдеева, в г. Иркутске, "осознав насущную потребность общества в безотлагательном разбирательстве купеческих судных дел, Правительство "Учреждением" 1822  г. предписывает создать при Городовом суде на прежнем основании постоянно действующий торговый Словесный суд, состоящий из двух судей, ежегодно избираемых городским сообществом"*(131).
Таким образом, можно утверждать, что к 1832 г. процесс создания в России специализирующихся на экономическом правосудии судебных органов и иных структур с судебными функциями носил объективный характер. Тем более закономерным это выглядит, если учесть, что к началу ХIХ в. особые коммерческие суды были созданы в Бельгии, Германии, Голландии, Италии, Испании, Англии и в других государствах*(132).